До воплощения образа Мориарти, популярность актера была условной. Образ давил и совершенствовал навыки. Теперь приходится отбиваться от ролей.
Благородное дело
Утверждение себя на роль классического злодея Скотт расценивает, как неожиданный ход создателей. “Я сильно отличаюсь внешне от профессора, живущего в головах читателей. Когда по сюжету всплывает его личность, по ту сторону экрана падают челюсти. Персонаж существует публично. Не прячется. Но сыграть его должен был неизвестный, чем и воспользовались авторы!” Неприметный лицедей понимал ответственность и признавался, что она угнетала. Избавляясь от подавленности, пришлось отказаться от изучения предыдущих экранизаций. “Слава “Наполеона преступного мира” блистала ярче моей. Я не видел смысла копировать. Люблю рисковать!” – признался Эндрю.
Артур Конан Дойл нарядил “лучший ум Европы” в черный плащ и цилиндр, что выступало символом скрытности и темной души. Идея переодеть героя в белоснежный костюм принадлежала исполнителю роли. “Я мечтал сделать антагониста противоположным привычному. Оставаясь на виду, он остается за кадром. Орлиный нос, приметный горб и кривые зубы – тривиальные признаки злодея. Обаятельность, за которой скрыта бездна личин. Уловка, благодаря которой Мориарти прятался на виду у всех!”
Как снег на голову
Дерзкая миссия гения криминального мира раскрыла в исполнителе потайные двери. За каждой из них скрывались неизведанные стороны характера. Актер уверен, что отныне сможет воплотить кого угодно: “Противник Холмса постоянно менялся, в нем намешана масса персонажей. После “Шерлока” предложения об участии в ТВ–проектах сыпались, как из рога изобилия. Я часто отказываюсь, и не жалею об этом. Деньги и слава – не конечные цели. В жизни не приемлю планирования, и в профессии ищу рандомность и непредсказуемость!” – откровенничает Скотт.
